Убийца  - Анатолий Махавкин

– Что это? – поинтересовалась Вайолетта, поворачиваясь ко мне. – Здесь, случайно, нельзя перекусить?

– Можно, – сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал того испуга, который вынуждал желудок подниматься к горлу, – но нужно держать ухо востро. Люди, которые останавливаются в «Жабах»… Как бы это сказать? Резкие, что ли.

– Они не посмеют связаться с дворянином, – надменно бросил Шу.

– Не посмеют, – согласился я, – но могут зарезать этого самого дворянина втихую или подрезать ему кошелек. Так что лучше не отсвечивать.

– Не делать что? – удивилась девушка.

– Не гнать волну, – пояснил я, потом мысленно хлопнул себя по лбу. – Не показывать, кто мы на самом деле. И вообще, выбрать самый дальний угол.

Невзирая на то что я старался как можно лучше донести до собеседников свою мысль, все мои слова пропали втуне. Когда мы подъехали к воротам с изображением квакающей жабы и слуга, похожий на облезшую крысу, предложил привязать коней, граф решил с ним расплатиться. Таким же золотым, какой мы подарили пограничникам. Ну не идиот?

Хорошо хоть я вовремя сообразил, за каким чертом Шу запустил руку в поясную сумку. Когда граф вытащил монету, я тут же сжал его ладонь и скорчил зверскую рожу. Граф недовольно зашипел, но я в этот момент смотрел только на крысеныша: успел он заметить блеск золота или нет? Но мышиная морда не отражала ничего, кроме ожидания вознаграждения. Ф-фух!

Продолжая держать Сигона за дергающуюся руку, я быстро достал медяк и отщелкнул его большим пальцем. Слуга с привычной ловкостью поймал монету, и она тут же исчезла между грязных пальцев. Крысеныш неразборчиво буркнул благодарность, взял коней за поводья и побрел к коновязи.

– Что ты себе позволяешь, мерзавец? – рявкнул граф, сумев выдернуть пальцы из моей хватки. – Хочешь оплеуху, ничтожество?

– Желаешь, чтобы нам перерезали глотки немедленно? – в свою очередь осведомился я и проверил, легко ли самострел снимается с пояса. Потом тщательно прикрыл оружие плащом. – Или все-таки потерпишь? За такую монету любой посетитель «Жаб» готов прикончить мамашу, папашу и своего исповедника в придачу. Я уж помолчу про чужаков, явившихся неизвестно откуда и швыряющих золотые направо-налево. Мельче денег нет?

– Пожалуй, нет, – задумчиво протянула Вайолетта, изучая содержимое своего кошелька.

Черт! Неужели Нарим не мог подумать про это, когда снаряжал двух высокородных олухов? Придется в Хванде навестить своего знакомого менялу и разбить золотые на что-то, более подходящее для путешествия. Надо же, отправиться в тайную поездку с мешком золотых! Кажется, эти люди просто напрашиваются на неприятности.

– А кое-кому не помешало бы скрыть свою мордашку, – сказал я, обращаясь к девушке. – Я знаю множество отчаянных парней, которые промышляют похищением молодых девиц, чтобы сбывать их в дома терпимости.

– Но я же принцесса! – Вайолетта выглядела потрясенной.

– А им это без разницы, – хмыкнул я и, взявшись за дверную ручку, добавил так, чтобы никто не услышал: – Задница и сиськи у всех одинаковые. Да и остальное не поперек расположено.

Тяжелая дверь со скрипом пошла навстречу. В нос немедленно ударила воистину адская смесь запахов – чеснока, лука, водки, выгнанной из болотного корня, печеного мяса и еще какой-то пряной дряни, от которой свербело в носу и драло в горле. Я ощутил дикую пустоту в желудке и повернулся к спутникам. Они топтались на месте, испуганно принюхиваясь к незнакомым ароматам. Так они дождутся, пока сюда прибудут преследователи.

– Вам что, особое приглашение нужно? – спросил я, прислушиваясь к нестройному гулу множества голосов, доносящемуся из двери. – Или поищете заведение для благородных господ?

– Забываешься, хам! – прикрикнул Шу, и кончик его носа побелел.

Пожав плечами, я шагнул внутрь и тут же получил под зад закрывшейся дверью. Запах чеснока стал еще гуще, отчего пузо натурально взбунтовалось, требуя немедленного угощения. Я пригляделся: в полумраке сквозь густой дым различались массивные тумбы столов-пней, вырубленных из огромных деревьев Чернолесья. Чадящие факелы не добавляли света, а их дым еще больше закрывал обзор.

Такое ощущение, будто я стою на пороге пещеры, в чаду которой мелькают какие-то призраки, а самые дальние углы погружены во тьму. Время от времени я видел спешащих слуг. Каждый как две капли воды похож на того, кто принял наших лошадей. Сколько раз видел, всегда поражался их сходству. Братья они, что ли?

Дверь за спиной скрипнула и пустила внутрь Сигона, который придерживал Вайолетту под руку. Ну что же, оба очень разумно сделали, тщательно завернувшись в плащи. Девушка еще и надвинула капюшон, так что теперь догадаться, кто она, можно было лишь по некоторым признакам.

– Ну что? – недовольно прошипел Шу. Парню явно не хотелось общаться со мной.

– Идем туда. – Я уже успел высмотреть свободную тумбу около стены. Потом поймал за руку пробегающего мимо крысеныша. – Эй, ты, неси вон туда графин портейнского красного. Только не вашу бурду, а настоящее, ясно? С вас станется. И три порции мясного. Да чтобы как следует пропеклось!

– Сделаем, – присвистнул слуга и, прищурившись, изучил нашу троицу. Кивнул и растворился в дыму.

До своего столика мы добрались без приключений. Сегодня в «Жабах» было спокойно как никогда. Да и вообще народу было, думаю, десятков пять, не больше. Большая часть уродливых шлюх осталась без работы и просто болтала, сидя за длинным столом у противоположной стенки. Парочка направилась было к нам, но я отослал их взмахом руки. Хм, а у правой попка ничего себе. Ладно.

– Что это за женщины? – спросила Вайолетта, с некоторой опаской присаживаясь на деревянную лавку. – Чего они хотели?

– Это шлюхи, – ответил я, напрочь игнорируя предостерегающие знаки графа, очевидно желающего уберечь спутницу от новых потрясений. – Денег хотели заработать, но сегодня им не светит.

– Шлюхи… – Вайолетта определенно произносила слово, доселе ей неизвестное. – Разновидность прислуги?

– Типа того. – Я поднял принесенный графин и, откупорив, понюхал. – Ну что же, очень даже неплохо. Хотя на моей памяти бывало намного лучше.

– Несколько бочек утопили в болоте, – просипел слуга и ловко поставил перед каждым тарелку с местным кулинарным шедевром. Хм, даже полотенца принесли. – Что-нибудь еще?

– Пока нет, а там видно будет.

– Это что? – Вайолетта явно пребывала в полуобморочном состоянии, когда указывала дрожащим пальцем в свою тарелку. – Это можно есть?!

– Еще как! – Я отломал ножку гигантской топленьской жабы и положил в рот, ощущая нежный хруст поджаренной шкурки. – Кроме как здесь это блюдо неплохо готовят только в Портейне. А вот жаб таких там нет. Думаете, откуда здесь такое хорошее портейнское? Приезжают и меняют этих тварей на сыр и вино.

– Есть жаб? – Шу едва не подскакивал на пятой точке. – Ты ополоумел? Что ты нам предлагаешь?